Цены на разные товары в разное время

[ru5oc]

На Нижегородской ярмарке в 1838 году пара хоро�?их лыковых лаптей продавалась за 3 копейки, а за крестьянские самые грубые сапоги приходилось выложить 5-6 рублей. Надо сказать, что для крестьянина это были огромные деньги и чтобы собрать такую сумму нужно было продать челую четверть ржи (около 200 кг).

[ru5oc]

за жизнь на руси :
Еще ж познакомился Гаврила с полевыми офицерами, кои, обманывая его, покупают того слугу за 450 рублей, а он-де просит 600 рублей, каковое уведомление огорчило меня до крайности,
Понеже в сельце Павлихине житие мне показалось лучше и спокойнее и утешаясь сельским удовольствием, благодарю Творца Моего Милосердого Бога и Пречистую Владычицу Богородицу, снабдивших меня, по неизреченной своей благодати и человеколюбию, богатодаровитыми благодеяниями. Состоящие ж в Опочке домы стали мне не нужны, кои старался я продать, только в таком малолюдном городе не было желающих, то запродал было и большой из оных господину полковнику Александру Максимовичу Вындомскому51 за пятьсот рублев в генваре 1789 года; деньги же обещевал в апреле, а дом спешил от меня получить. Слава Богу, что он ошибся, не озадачил нисколько, а между тем добрые люди предостерегли, что он на отдачу весьма медлен, и я бы с великими волокитами и хлопотами не скоро мог получить, что и я размыслил. К счастью ж, в то ж время сторговал у меня другой меньшой дом майор Ануфрий Васильевич Берников за триста рублев. Сие подало причину и резон господину Вындомскому отказать, чему я был рад и послал о сем к нему письмо, на котором он возвратно написал, что он тем недоволен. Однако ж, не обязав задатком, принужден отстать. Потом, изгодя время более полугода, не надеясь, кому бы оный продать, а иметь его за собою крайне не хотелось, охотно намеревался отдать купцу Даниле Порозову, хотя бы за четыреста пятьдесят рублев; но он на сей раз, будучи безрассуден, не согласился. По наступлении 1790 года, артиллерии капитан Исак Абрамович Ганнибал52 вступил в содержание в Опочке и в уезде питейных домов, то для приезду его, а паче ко учреждению конторы, он у меня сторговал также за пятьсот рублев, да я ж из числа строения, бывшего в продаже прежде господину Вындомскому, перевозил белый для поклажи платья амбар и мшаник, стоящие двадцать пять рублей; от него ж, господина Ганнибала, получил я в уплату двести пятьдесят рублей, а после от поверенного его, торопчанина Ивана Поросенкова, в разные числа отобрал сто пятьдесят, всего четыреста рублей; крепости ж на оный дом за их нерачением было не совершено; между тем содержание их уничтожилось, и дом Ганнибалу стал не надобен, то он со своей стороны уступил чрез письмо купцу Алексею или Семену Горожанским; но я, не дав крепости и видя необходимость их к покупке моего дому, увеличил цену и наконец договорился получить денег триста пятьдесят, да из полученных от Ганнибала двести пятьдесят, итого шестьсот рублей, сахару пуд, вина простого пять ведер, чаю фунт, водки Французской штоф, что все коштует не меньше сорока рублев; полученные от поверенного сто пятьдесят рублев почтены мною за житье их в моем доме. Итак, нечаянно и ненадежно дом мой продался довольною ценою и выгодою перевозкою строения из оного на Павлихино, а Данила Порозов не умел взять почти за половинную цену, о чем и раскаялся, но уже поздно.

Для означенной постройки нанял я плотника работать всякую плотническую работу на Павлихине и на Русанове; к нему придавал своих по два и по три человека, платил ему за каждый месяц по четыре рубли на моем содержании питомством; он же никакого мяса не употреблял, пробыл пять месяцев и семь дней, окончил 30 сентября, то есть на Покров Пресвятой Богородицы; заплачено ему двадцать один рубль, прибавлено двадцать копеек.


Год от году увеличивается неурожай хлеба, на покупку коего употребил в 1804 году на девяносто пять рублев, в 1805 году на сто семьдесят восемь рублев, в 1806 году на триста девятнадцать рублев, всего на пятьсот девяносто два рубли. Крестьяни оскудели, подати увеличились. До сего времени вышло платежа за крестьян собственными моими деньгами двести девяносто один рубль шестьдесят пять копеек. Вот какова отрадна моя жизнь!
Между тем имел попечение пропитать свое семейство и крестьян, купил у генерала Неведомского ржи десять четвертей по 10 рублей, итого 100 рублей, у Андреяна Сумороцкого 8 четвертей по 12 рублей — 96 рублей; за крестьян рекрутских заплатил 155 рублей подушных с почтовыми на [1]807 год, также при отдаче человека в милицию61 употреблено 83 рубля 98 коп. В 1808 году куплено ржи у Арбузовых крестьян восемь четвертей, по четырнадцати рублев, на 112 рублей, подушных и почтовых 40 рублей. Итак, в полтора года, кроме других многих домашних издержек, употреблено 588 рублей 58 копеек, а с прежде описанными в четыре года шесть месяцев 1474 рубля и 3 копейки. Вот как весело проводил время!

http://statehistory.ru/3506/TSeny-iz...tyan-18-19-vv/
Атаман обратился к перепуганным крестьянам с такою речью: «Я знаю, вы едете в Оренбург за покупкой скота и у каждого из вас есть деньги; я мог бы вас совсем обобрать. Но так как вы оказали мне послушание, то я беру только по 5 рублей ассигнациями с повозки. Когда будете ехать обратно, я с вас не спрошу тогда ничего, разве дадите баранины на кашицу». Один из крестьян тотчас же вынул свой бумажник и отдал атаману деньги. — «Как тебя зовут?» — спросил Мельников. — «Иван Григорьев Минев», — отвечал тот. — «Ты, братец, мне тезка, — сказал разбойник. — Сними с себя крест и дай мне, а мой возьми себе, — и мы будем крестовые братья». Поменялись крестами. После этого Мельников, возвращая деньги Миневу, сказал: «Возьми, брат, свои деньги назад: мы с тобой породнились. А вы, ребята раскошеливайтесь». Получив со всех деньги, атаман потребовал вина и закуску — велел пить всем. Заплатив за угощение 2 рубля, Мельников уехал. Крестьяне были очень довольны, что так дешево отделались. Минев рассказывал, что после того, прогоняя гурты из Оренбурга, он встречался с Мельниковым, который никогда денег с него не брал; вместе угощались и бражничали, а однажды Мельников, пригласив Минева к себе в стан, подарил ему лошадь и 25 рублей медными деньгами.
http://statehistory.ru/books/9/Vospo...viny-XIX-veka/
__________________

[ru5oc]

1839 Ростов. Курс 5 рублей ассигнациями - 6 р.30 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс 100 рублей ассигнациями - 126 р. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс 3-хрублевой золотой монеты - 13 р. 50 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс полуимпериала(5 рублей) - 23 р. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс империала (10 рублей) - 46 р. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс трехрублевой полтники - 13 р. 50 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс платины в 6 рублей - 27 р. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс полтинки в 12 рублей - 54 р. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс 20-франковой французской монеты - 22 р. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс 5 копеек серебром - 24 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс гривенника (10 копеек серебром) - 48 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс пятиалтынного - 72 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс двугривенного - 96 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс четвертака (25 копеек серебром) - 1 р. 20 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс полтинника (50 копеек серебром) - 2 р. 40 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс нового серебряного рубля - 4 р. 50 коп. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс прусского талера со столбами - 6 р. Источник - Воспоминания Артынова Ростов. Курс австрийского талера с орлами - 5 р.80 коп.

[ru5oc]

Заготовительные цены на вино назначалась министерством финансов с учетом местных цен на хлеб, цен на вино в предыдущем году и видов на будущий урожай. Но министр финансов обычно утверждал цены заметно меньшие, чем были исчислены чиновниками. Лишь внедрение новой техники позволяло ярославским заводчикам справляться с поставками и получать прибыль, хотя жалобы на низкие цены поступали из губернии в министерство неоднократно. В 1799—1802 вино в губернии заготавливалось казной по 1 р. 42 коп. ассигнациями за ведро, в 1825 — по 2 р. 76 коп. асс., в 1850 — по 62 коп. серебром, в 1860 — по 86 коп. Заготовительные цены повышались в неурожайные годы (1824−1825, 1833−1834, 1847−1848, 1859−1860). Стоит заметить, что в Ярославской губернии заготовительные цены были ниже, чем в соседних Костромской и Владимирской.

Розничная продажа вина могла проводиться только в определенных местах. Это были питейные дома (в просторечии — кабаки), штофные лавочки, временные выставки. С определенными ограничениями вино могло продаваться в ренсковых погребах, трактирах. При откупной системе количество питейных домов в Ярославской губернии составляло в разные годы от 252 до 282. Число выставок, начиная с 1827 г., оставалось неизменным — 187. Штофные лавочки, появившиеся во второй трети XIX века, насчитывали 44 торговых места. Местоположение питейных заведений, график их работы, количество и качество продаваемых в них напитков находились под достаточно жестким контролем государства.

Потребление спиртных напитков в разных городах губернии и на селе было неодинаковым. Доход с одной души к началу XIX века в среднем составлял: в городах — 25 руб.87 коп., на селе — 80 коп. При этом доход с души в Ярославском уезде был низшим (максимальный — в Ростовском уезде: 1 руб. 47 коп.). Доход же в Ярославле приближался к среднему по губернии, минимальное его значение было в Мологе — 13 руб.18 коп., максимальное — в Рыбинске — 64 руб.06 коп.

При переходе в 1863 г. к акцизной системе правила изменились, и торговля спиртными напитками перестала отличаться от других видов торговой деятельности.
Мы не располагаем описанием завода в начальный период его деятельности, но чтобы у читателя сложилось представление о принципах действия винокуренных заведений того времени, приведем описание одного из них, который находился около Иркутска. Текст принадлежит известному ученому, члену Петербургской академии наук Иоганну Георгу Гмелину. В 1733-1743 гг. он посетил ряд мест Западной и Восточной Сибири, в том числе и Иркутскую губернию, а вернувшись в Германию, в 1751 — 1752 гг. опубликовал свои сибирские записки. Описание завода относится к более раннему периоду, чем время создания Александровского завода, но мы считаем, что оно в нашем рассказе уместно, т.к. за такой короткий исторический промежуток технология и процесс выкуривания вина практически не изменились. Двадцать восьмого сентября 1735 г. Гмелин поехал на винокуренный завод, находящийся в шести верстах от Иркутска. Предоставим слово ученому: «Мы выехали через монастырские ворота, оставили с левой стороны Девичий монастырь и принадлежащую ему деревню и через гористую местность и сосновый лес прибыли в находящийся в долине Каштак17. Там имеется 37 перегонных кубов в одном ряду, и из каждого ведут две трубы, лежащие в желобе, по которому постоянно течет свежая вода... Водка течет по трубам в кадку, поставленную к каждой паре труб. Напротив перегонных котлов, но на более высоком месте, в один ряд поставлены восемь деревянных бочек, в которых бродит солод18. Каждая бочка вмещает 147 пудов солода, а заправляются одновременно две из них. В каждую бочку, через засыпанный туда солод, пускают столько кипятку, пока он на несколько футов не покрывает последний. Кипяток из большого котла пускают через желоб. Как это требует время года, добавляют из этого котла теплой воды, чтобы поддерживать брожение. Это длится обычно три дня. Когда брожение закончилось, добавляют холодной воды, пока бочки не заполнятся почти до края. На четвертый день начинают перегонку, и две бочки опустошаются за 24 часа. Водка не лучше и не крепче, чем молочная водка языческих народов, и, вероятно, по этой причине ее называют аракой, как называют язычники свою водку. Через повторную перегонку из нее делают вино или настоящую водку. Чтобы сделать крепкую водку, ее еще раз перегоняют. Семь перегонных котлов достаточно, чтобы полученную араку превратить в вино... Имеется три таких винокуренных завода, принадлежащих его Императорскому величеству и снабжающих всю Иркутскую, Илимскую и Селенгинскую области. Тот, который мы осмотрели, называется первым Каштаком, так как он ближе всех к городу; более отдаленный, имеющий 53 перегонных котла, называют средним, а самый отдаленный, снабженный 60 котлами, — последним. До этого частные лица содержали винокуренные заводы и отпускали водку за определенную плату в казну.
Лица слишком много получали прибыли. И хотя казна особенно от этого не страдала, страдал народ, т.к. водка была в два раза дороже, чем должна была стоить. Поэтому теперь все винокуренные заводы принадлежат его Императорскому величеству... Если бы улучшить устройство, водку можно было бы отпускать за половину нынешней цены, если только соблюсти определенную температуру брожения и не допускать, чтобы при перегонке так много улетучилось. Я пошел в чулан, где хранится водка и где за пять минут можно потерять сознание из-за спиртных испарений. Кадки, куда стекает водка, имеют в диаметре по меньшей мере один фут и стоят открыто, и трубка кончается на высоте в полфута над кадкой. В камере, куда стекает арака, все так же, и хотя запах не так уж силен, можно все же видеть, что много улетучивается. А так как в гуще солода, в самом низу бочки, содержится больше всего спирту, было бы разумно этот осадок перегонять отдельно. Таким путем можно было бы сразу получить водку. Но когда даешь такие советы, отвечают: "Как делали наши деды, так и мы продолжаем"»19. Вот так обстояло дело с винокуренным производство в первой половине XVIII в. Интересно отметить в приведенном тексте, что Гмелин упоминает о трех казенных винокуренных заводах, трех Каштаках. Возможно, что один из них это будущий Александровский винокуренный завод, и тогда указанный выше год основания (1757 г.) не верен: или это время какой-то модернизации завода, или речь идет о совершенно ином заводе. Ответить на данные вопросы из-за отсутствия документов невозможно, поэтому мы будем придерживаться выявленной нами документально даты.
В январе 1802 г. (по другим данным, с 1 января того же года.) Александровский завод, так же, как Николаевский и Илгинский, был временно закрыт из-за дороговизны ржаного хлеба. Цена на этот хлеб поднялась до 1 руб. 30 коп. за пуд и даже до 2 руб. 30 коп.27 Завод простоял бездействующим до 20 июня 1804 г.28

[ru5oc]

В 1762 году под давлением крестьян царское правительство было вынуждено отменить «десятинную пашню» в Южном Зауралье. Однако положение государственных крестьян оставалось тяжелым. Их заставляли выполнять новые повинности. Например, крестьян Белозерской слободы обязывали за свой счет возить царских чиновников и казенные грузы на расстояние до 447 верст. Кроме того, крестьяне обязаны были содержать в исправности дороги и мосты, доставляли продовольственные товары и боеприпасы для крепостей по Тоболу, несли караульную службу в пограничных крепостях. Во второй половине XVIII века государственным крестьянам наполовину был увеличен подушный оклад. Они стали платить в казну 1 рубль 70 копеек с души в год. По тем временам это были большие деньги: в 1765 году, например, один пуд ржаной муки стоил 10—15 копеек.
Помимо барщины и оброка монастырские крестьяне платили в казну подушную подать — 70 копеек, поставляли рекрутов. Они были полностью лишены каких-либо прав.

[karabasik]

Как было раньше ....так всё и осталось... Ни каких прав(

[ru5oc]

Здесь следует сравнить доходы российской казны от питейных сборов в различные эпохи. В первой четверти XVIII века они уже превышали 1 млн. рублей. В 1750 году от винной и водочной торговли в имперский бюджет поступило 2 миллиона 667 тысяч рублей, в 1800 году — 12 миллионов 624 тысячи рублей, в 1819 году — 17 миллионов 358 тысяч рублей. После восстановления системы откупов доходы казны от продажи спиртного стали возрастать еще более заметно. Так, в 1850 году от виноторговли в российский бюджет поступило 52 миллиона 433 тысячи рублей, в 1851 году — 63 миллиона 926 тысячи рублей, в 1858 году - свыше 78 млн. рублей, а в 1862 году - более 106 млн. рублей.

[ru5oc]

"Чеканка монет пятикопеечного номинала одновременно и в серебре, и в меди осуществлялась при Елизавете Петровне в течение четырех лет. Такая параллельная чеканка была, видимо, вызвана прежде всего стремлением обеспечить удобное пользование этими монетами. Действительно, те, кому затруднительно было иметь при себе тяжелые (более 50 г каждый) и крупногабаритные медные пятаки, могли заменить их на легкие (с массой около 1,2 г), удобные для хранения и транспортировки, серебряные; а те, кому трудно было обращаться с очень небольшими по размерам серебряными пятикопеечниками, могли воспользоваться медными, которые и отличить от других монет было легко, и потерять не так просто. При этом не следует также забывать, что в то время медяки были более привычны для простого люда, а серебром пользовались, в основном, достаточно обеспеченные слои населения."
С воцарением Павла I пятак был исключен из комплекта медных монет нового образца - вместо него была начата массовая чеканка серебряного пятикопеечника. Однако медные пятаки при Павле I в обращении, несомненно, находились: это были начеканенные в огромных количествах пятаки Екатерины II, а также пятаки, изготовленные из медных десятикопеечников 1796 года в процессе "павловского перечекана". Использование этих пятаков при Павле I было вполне закономерным, поскольку 16-рублевая стопа, по которой они чеканились, была утверждена и для медных монет нового царствования.
В первое десятилетие царствования Александра I наблюдается очередная смена приоритетов: исчезает серебряный пятикопеечник при массовом выпуске медных пятаков. А в 1810 году, наоборот, исчез медный пятак и появился серебряный пятикопеечник. С этого года серебряная пятикопеечная монета непрерывно, вплоть до 1915 года, входит в комплект разменных серебряных монет (за исключением двух кратковременных перерывов в 1894-1896 годах и в 1907 году). За эти сто с лишним лет у серебряного пятикопеечника лишь несколько изменилось внешнее оформление и снизилась проба серебра (с 83 до 48) при незначительном уменьшении лигатурной массы.

Если такие монеты датированы годом, в котором произошла смена правителя, то обычно бывает невозможно определить, к какому именно царствованию эти монеты относятся. Также невозможно установить принадлежность к определенному царствованию и упоминавшихся выше рублей и полтин Петра I 1725 года, Екатерины I 1727 года и Анны Иоанновны 1740 года: хотя эти монеты и именные, но их чеканка и выпуск в обращение осуществлялись в пределах двух смежных царствований.

В то же время в этом вопросе бывают и явные заблуждения. Например, укоренилось мнение, что легковесные медные монеты 1762 года целиком относятся к царствованию Петра III. В действительности же Екатерина II, возведенная на престол в результате дворцового переворота 28 июня 1762 года, не сочла возможным сразу отменить шедшее полным ходом изготовление легковесных монет: прежде она рассмотрела различные мнения по этому вопросу, и лишь 27 января 1763 года согласно ее решению вышел сенатский указ, приостановивший дальнейшую перечеканку медных монет Елизаветы Петровны в легковесные. Таким образом, медные монеты 32-рублевой стопы, введенные при Петре III, более полугода чеканились уже при Екатерине II, и только потом их стали перечеканивать в монеты 16-рублевой стопы. А это значит, что при Екатерине II легковесных монет 1762 года было выпущено не меньше (если не больше), чем при Петре III. Однако возможность обнаружить среди этих монет те довольно редкие экземпляры, которые были, несомненно, отчеканены при Петре III, все же имеется: это монеты, предназначавшиеся для начального выкупа у населения монет, подлежавших перечеканке. Монеты такого "первичного" тиража были изготовлены не перечеканкой монет Елизаветы Петровны, как все остальные легковесные монеты 1762 года, а чеканкой на гладких кружках-заготовках, и потому на них, естественно, полностью отсутствуют следы перечеканки.

В.В. Уздеников "Монеты России XVIII - начала XX века. Очерки по нумизматике", 2004 г.